Эрендира купала бабушку, когда подул ветер ее несчастий. Затерявшийся в
безлюдье пустыни огромный особняк с лунно-белыми оштукатуренными стенами,
принимая первый удар, зашатался на своем фундаменте. Но ни бабушка, ни
Эрендира, привыкшие к опасностям жизни среди такой неистовой природы и
защищенные стенами ванной, украшенными узорами из павлинов и игривыми
мозаиками римских терм, не обратили внимания на убийственную силу ветра.
Огромное обнаженное тело бабушки в мраморном бассейне напоминало
прекрасного белого кита. Внучка, которой едва исполнилось четырнадцать, была
тихой, хрупкого сложения девочкой, чересчур робкой для своих лет.
Неторопливо и размеренно, почти священнодействуя, она совершала омовение
водой, настоенной на кровоочистительных травах и ароматических листьях,
которые прилипали к бабушкиной сочной спине, распущенным, отливающим сталью
волосам и могучему плечу, которое злые шутники матросы безжалостно покрыли
татуировкой.